Иван Купала: приметы, обряды, заговоры | Николай Благодатских | Яндекс Дзен

Начало каждого из этих циклов было четко обозначено календарными обрядовыми действиями: зимними Святками и Иваном Купалой

КОЛЯДА

Судя по некоторым реликтам обрядов, а также по скандинавским материалам, в глубокой древности зимние Святки длились полный лунный месяц или 28 дней. Так у шведов святки “были известны под именем Иольского или Юльского праздника (iuul, ioel), как важнейшего и продолжительнейшего из всех. Этот праздник отправлялся в честь Тора в Норвегии зимой, а в Дании в честь Одина для благословенной жатвы и скорого возврата солнца. Начало праздника обыкновенно наступало в полночь 4 января и продолжался целых три недели”, — писал М. Забылин в 1880 г. Здесь стоит обратить пристальное внимание на два мифологических образа — Одина и Тора. Один — верховный бог скандинавской мифологии, изначально представлявший духовную власть, мудрость и сакральное знание. Он владыка небесного царства мертвых, который сам себя принес в жертву и пронзенный собственным копьем девять дней висел на мировом древе, после чего испил священного меда поэзии и получил руны — носители высшего знания и мудрости. Именно благодаря такой жертве Один-Водан соединился с мировым деревом и стал посредником между богами и людьми, между предками и потомками. Он удивительно близок к арийскому Варуне, также владыке космического океана (т.е. небесного царства мертвых), всех земных вод, царю закона и хранителю сакрального знания. Варуна связан с деревом, крону которого он “держит в бездонном пространстве” и “корни которого вверх, а ветви вниз смотрят”. Здесь имеет смысл вспомнить русский заговор, где на “море-океане, на острове Буяне стоит дуб-карколист, вниз ветвями, вверх корнями”, при том, что в севернорусских диалектах “буй, буево, буевище” — погост, кладбище, “тот свет”.

Скандинавский бог Тор “первоначально мыслился как бог неба… Имеются явные следы связи Тора с культом дуба…”, указывающие на его первоначальную связь с мировым деревом. Таким образом, скандинавские святки, длящиеся три недели, были посвящены божествам, связанным с миром мертвых (предков), “тем светом” и мировым древом.

Но восточнославянские Святки тоже связаны с культом мертвых, с миром ушедших на “тот свет”. Именно в эти дни в мир живых возвращалось “Святье” — умершие, души которых на время Святок вселялись в тела их потомков — ряженых. Судя по севернорусскому материалу, рядились (во всяком случае в древности) самые родовитые и знатные, те, чьи роды были самыми старыми в данной общине, деревне, селе. Об этом свидетельствует одно из вологодских диалектных названий ряженых — “кулеса”. Но в тех же диалектах “кулыня”, “кулина” — знатная, богатая, родовитая. Стоит отметить, что санскритское kula — семья, род, знатная семья, kula-ja — принадлежащий к знатному роду, kulina — родовитый, знатный.

Общеизвестно, что в народном представлении у мертвых нет обычного земного тела (“у навей нет облика”), поэтому они могут прийти в этот мир только позаимствовав у кого-то из живых его плоть. Л. Н. Виноградова подчеркивает, что ряженые и нищие являются теми ритуально значимыми людьми, при посредничестве которых можно связаться с миром умерших. Здесь стоит отметить, что русское слово нищий соотносится с древнеиндийским nistyas, что значит “чужой”, “нездешний”, и в целом аналогично понятию “ряженый”. Л. Н. Виноградова считает, что: “По-видимому, можно разделить мнение ряда специалистов о том, что есть основания (в том числе и языковые свидетельства) предполагать, что нищие (и ряженые — С.Ж.) воспринимались как заместители умерших, а щедрое их одаривание — как отголосок поминальных жертвоприношений”.

Такое восприятие ряженых дошло практически до наших дней. Согласно данным, полученным фольклорно-этнографическими экспедициями под руководством А.М. Мехнецова в 80-е — 90-е годы XX века, информаторы помнят о таких обязательных персонажах святочного ряженья, как “предки” (старцы, покойник), “нелюди”, “чужаки” (нищие, побирушки), “высокие старухи”. Для того, чтобы душа живого человека, отдавшего на время святок свое тело “предку”, не осталась навсегда на “том свете”, ряженые категорически запрещали называть себя по имени, узнавать себя. За нарушение этого запрета провинившегося “били смертным боем”, так как считалось, что душа поименованного может не вернуться в его тело, занятое на время святок кем-то из его предков. Такое положение могло принести общине неисчислимые бедствия, так как в дни Святок все жили по законам “перевернутого мира” — мира предков. Именно об этом свидетельствуют воспоминания стариков и старух из разных районов Псковской области (80-е — 90-е годы XX века), отмечавших, что ряженых называли “дедами”, что они ходили молча или “выли по собачьи”, кланялись до земли, что их лица были вымазаны сажей, что они были не смешны, а вызывали уважение и страх, что их ждали в каждом доме и готовились к этой встрече. В русской народной традиции ряженые в Крещенье (когда, как правило, трещали самые лютые морозы), после освящения воды, обязательно купались в проруби, возвращая “тому свету” душу предка, которому “одалживали” на время святок свое тело.

Сделать это было необходимо, так как с древнейших ведических времен считалось, что кратчайший путь души на небо, в обитель богов и предков, это погружение в речные или морские воды, впадающие в конечном итоге в Реку Вечности — Млечный Путь. М. Забылин отмечал, что в Тихвине, например, на святки “снаряжалась большая лодка, которая ставилась на несколько саней и возилась несколькими лошадьми по городу”. Верхом на лошадях, везущих лодку, и в самой лодке сидели ряженые.

Даже в 1996 году в деревне Журавлев Конец Гдовского района Псковской области фольклористам сообщили, что те, кто рядился на Святки, в Рождество обязательно должны были обливаться тремя ведрами колодезной воды , то есть воды, рождающейся и протекающей под землей. Жители “того света”, проведав своих потомков и наградив или наказав их, обязательно возвращались в свой мир. А живые делали все для того, чтобы ни в коем случае ни одна мертвая душа не оставалась в нашем мире.

Вероятно, объяснение всему этому комплексу верований и соответствующих им обрядовых действий надо искать где-то в глубинах тысячелетий, когда они только зарождались. И в таком поиске невозможно обойти вниманием самые архаичные индоевропейские мифо-поэтические тексты, сосредоточенные в Ригведе, Махабхарате и Авесте. Так, в 304 главе “Мокша-дхармы” (одной из книг Махабхараты) царь Юдхиштхира спрашивает своего наставника Бхишму:

“Что называется непреходящим, откуда нет возврата, И что называется преходящим, откуда возвращаются снова?” Он же говорит смертельно раненному Бхишме:

“Тебе осталось жить немного дней, пока направляется к югу, творец света. А когда к северу повернет владыка, ты пойдешь путем высочайшим, И когда ты пойдешь навстречу блаженству, от кого нам принять поученье?”

Переводчик и комментатор Махабхараты академик Б.Л.Смирнов в связи с вышеприведенным текстом писал:

“Время движения солнца на юг считается темной половиной года; умерший в это время подлежит возврату. Движение солнца к северу (от зимнего до летнего солнцестояния) светлой половиной; умерший в это время не возвращается. Бхишма силой воли задерживал свою смерть до начала светлой половины года”. То есть, проецируя данную ситуацию на восточнославянскую (русскую) традицию, мы могли бы сказать, что Бхишма ждал Святок, которые начинаются с началом светлой половины года или “дня богов”.

Дело в том, что в ведической традиции время живых, умерших и богов было различным: Сутки предков — месяц, где 14 дней — день и 14 дней — ночь; Сутки богов — год, где день — светлая половина или движение солнца на север (с 22 декабря по 22 июня), а ночь — темная половина или движение солнца на юг (с 22 июня по 22 декабря). Во время Святок предки, обретшие вечную жизнь и блаженство в мире богов, могут прийти на свой день, (или даже на свои сутки, т.е. на 14 или 28 дней) к потомкам, чтобы подарить им плодородие, счастье, здоровье или наказать их за провинности. Но полное возвращение обожествленных предков в эту жизнь, реинкарнация их в живых людей абсолютно невозможна, ибо они навсегда принадлежат иному миру. Отправление же душ умерших в “день богов” на “тот свет” после Святок происходит по принципу, сформулированному еще в Махабхарате, где богиня Ганга говорит: “Блажен, кто оканчивает жизнь здесь, в волнах, — он обретает бессмертие и живет в обители богов”.

В унисон с этими словами звучат строки поминальных стихов, сохранившихся в России до наших дней: Как по морюшку, морю синему, Рай душе, рай светлый.

Другие названия[править | править код]

ст.‑слав. колѧда[9], ю.-рус. Каляда́, белг. Ко́ляда, с.-рус. Коледа́, Кутейник, рус. Кутья сочельницкая, Богатая кутья, Первый Свят-вечер[4], Первая коляда, Первая кутья[5], Праздник Рождества Христова[1][10], Рождественский сочельник[1]; укр. Вілiя[4], Корочун[11]; белор. Першая, Вялікая, Багатая куцця; полес. Перша Каляда, болг. Ко́леда, Малка коледка, Суха коледа, Божич; макед. Божик[12]; чеш. Štědrý večer; словацк. Kračun; польск. Święto Godowe, Hody, Wigilia[13]; в.-луж. Hody.

В Новгородской I летописи зафиксировано названия дня «Корочюн»[14]: «Въ лѣто 6651 (1143). Стояше вся осенина дъждева, от Госпожина дни до Корочюна, тепло, дъжгь; и бы вода велика вельми въ Волхове и всюде…»[15]. Слово объяснено на полях подлинника как «до рожества христова»[16].

Купальские приметы

Этот праздник ассоциируется не только с весельем, но и с магией. В купальскую ночь проводили различные обряды. Также существует немало примет на Ивана Купала:

• Если на праздник дождливая погода, то через неделю наступят жаркие дни. Жара простоит до конца лета.
• Увидеть змею – к неприятностям и болезням.
• Если ночью звезды яркие, а утром на траве много росы, то будет богатый урожай овощей.
• В этот день нельзя есть ягоды. Наши предки считали, что из-за этого усопшие родственники останутся на том свете голодными.
• Травы, собранные в купальскую ночь, обладают магической силой.
• На Купала не стоит принимать подарки и даже сладости. В старину верили, что любой презент могут заговорить на зло. Ведь в этот период колдуны и ведьмы обретают особую силу.
• Услышать в Купальскую ночь, как поёт кукушка – к холодной осени. А вот пение сверчка предвещает радостные события.
• Уходить с празднования Ивана Купала нужно, не оборачиваясь. Считается, что если человек обернётся, чтобы посмотреть на огонь, то к нему пристанет нечисть, и в течение всего года будет забирать его энергию.
• Чтобы защитить себя от нечистой силы и всего дурного, необходимо на закате искупаться в водоёме.
• Если ночь ясная и звёздная, то по осени будет много грибов.
• Человек, рождённый в Купальскую ночь, наделён магическими способностями. Он будет успешным и здоровым.

Праздник Ивана Купалы (или Купальскую ночь) славянские племена праздновали в день летнего солнцестояния, когда день был самым длинным, а ночь — коротка.

Славяне в древности верили, что в этот день природа поворачивается на осень, на смерть, и поэтому праздник этот был непростым. В народе его называли «бешеной ночью», а закончиться он должен был утоплением Ваньки — чучела, изображавшего божество Купалу. В некоторых случаях чучело Купалы заменяли украшенной лентами берёзкой, которая олицетворяла жизненные силы весны.

Немного эротики

Подготовка к празднику начиналась загодя. Мужчины рубили и приносили в сёла берёзы — где одну, а где несколько, до пяти-шести деревьев. Они устанавливали их на определённом месте, неподалёку от водоёма, ставили столы. Женщины постарше готовили угощения, а молодые замужние женщины, которые недавно родили, и особенно девицы приступали к обряду кумовства. Мужчины к этому обряду не допускались.

Девушки наряжали берёзки, украшали их лентами и плели венки. Чтобы покумиться, замужние женщины и незамужние девицы целовались через венки. Этнографы отмечают, что главной целью подобного «кумовства» становилась передача жизненной силы, способности к деторождению и объединение женщин в некое подобие одного женского божества, жаждущего продолжения рода.

Явление это было массовым, но кумовство длилось недолго: через неделю женщины и девушки раскумовлялись на этом же месте. Эротики в этом уже не было никакой — они пели определённые обрядовые песни.

Впрочем, в других селениях покумившиеся девушки и женщины год считались лучшими подругами — до следующего праздника.

Воровали Ваньку

Не принимали парни участия и в создании чучела Ивана Купалы, или Ваньки. Девушки сами ставили шест, крепили перекладину, вместе с подругами наряжали чучело в мужскую одежду и набивали его травой, причём обязательно цепляли морковку вместо мужского достоинства.

У парней была другая задача — отобрать и заломать берёзку или сломать чучело. Очевидно, это олицетворяло грубую мужскую силу, вторгавшуюся в женское лоно. Недаром глагол «заломать» на Руси часто употреблялся как аналог сексуального обладания женщиной. А деревце могло символизировать девичество.

Подобные обряды до сих пор сохранились в селе Преображенка Кемеровской области. Там старожилы и сейчас рассказывают о том, как молодёжь из разных сёл крала друг у друга Ваньку и отбивала его назад.

Выбирали вещунью

Константинопольский дьякон Феодор Вальсамон писал, что многие обряды славян перекликались с обрядами греческих мистерий. Он описывал обряд выбора «первородной девицы», который практиковали «дикие племена», живущие на побережье Чёрного моря. Якобы на Купалу сам дьявол наделял эту девицу даром пророчества — и в праздник желающие погадать клали в сосуд с узким горлом разные предметы и задавали девице вопросы. Та вынимала предметы из кувшина — и это считалось ответом на вопрос.

Этот древний обычай практиковался в Полесье, где в сёлах молодёжь выбирала самую красивую девицу, с которой затем срывали одежду, распускали ей волосы, украшали её гирляндами цветов и заставляли пророчествовать.

Устраивали «праздник мокрых маек»

Праздник был самым тесным образом связан с водой. После прыжков через костёр парни одевались в старую одежду, шли с вёдрами на реку и начинали всех «пачкать» — набирали в вёдра самую грязную, мутную воду, возвращались в селение или к костру и обливали грязной водой всех, кого видели. Разумеется, на первом месте были женщины и девушки. Те не оставались в долгу — бежали на реку отмываться, брали с собой ёмкости для воды и в свою очередь «умывали» парней.

Колдовали и жгли ведьм

Славяне верили, что именно на Ивана Купалу можно узнать, кто из односельчанок — ведьма. Считалось, что ей может быть одна из женщин, которые отказываются праздновать вместе с односельчанами.

Именно в эту ночь колдуньи «заламывали» колоски на поле тех соседей, кому хотели навредить. Считалось, что урожая на поле не будет, а если хозяин поля притронется к заломленному пучку колосьев или срежет его косой, то непременно умрёт. «Как пошёл с поля, так на обратном пути и помер», «Тут-то его молнией и прибило!» — рассказывали вплоть до XX века крестьяне Псковской губернии.

Для совершения обряда ведьма должна была зайти на поле задом наперёд или даже ногами вверх, на руках. Тут-то их и могли подловить односельчане.

Кроме этого, верили, что в ночь на Купалу ведьмы превращаются в свиней, поэтому встреча со свиньёй этой ночью считалась плохой приметой.

Чтобы защитить дом и выявить ведьму, селяне сыпали на порог конопляное семя — верили, что ведьма не сможет переступить через порог. Часто конопляным семенем пересыпали дороги и защищали им пастбища. Была верная примета: если в ночь на Купалу начать трясти коноплю и рядом окажется женщина — она обязательно ведьма.

Занимались групповухой

Праздник справляли бурно: возле чучела на шесте разводили костёр, прыгали через него, пировали за столами, а захмелев — предавались групповому сексу. Изменой мужу это не считалось. Утром замужние женщины старались выкупаться в росе, чтобы «очиститься».

Топили покойников

Обрядовая часть праздника заканчивалась утоплением в воде чучела Ивана Купалы или наряженной берёзки — последнюю девушки разрывали руками и бросали в реку. В обязательном порядке все участвующие в празднике окунались в воду.

Этнографы считают, что этот обряд был отголоском древнего обычая жертвоприношения. А советский археолог Борис Рыбаков считал, что климат на Руси в древности был теплее и на Купалу славяне приносили девушек в жертву водяным ящерам, которые обитали в реках и озёрах Древней Руси.

Если лето было засушливым, то на Купалу проводили обряд утопления покойников — носили вёдрами воду на могилы предков и обильно поливали их. В христианские времена для этой цели выламывали кресты на могилах и заливали оставшиеся ямы водой — считали, что покойники могут поспособствовать осадкам, лишь бы их оставили в покое.

Бесновались

До сих пор в некоторых сёлах Новосибирской области среди потомков переселенцев с Украины сохранился обычай беснования, в котором принимала участие вся молодёжь деревень. Разломать забор, перевернуть сани или телегу, снять двери с сараев, разломать утварь на дворе соседа или перегородить чем-нибудь дороги в селе — вот самые невинные забавы, которым предавались наши захмелевшие предки. Счёт наутро не предъявляли, однако отношения между соседями на этой почве могли испортиться.

Этимология[править | править код]

Попытки этимологизировать слово предпринимались ещё в XIX веке. Дмитрий Щепкин видел в этом слове — колед (вокруг идущий), или коледа (круговые яства); П. Бессонов предполагал — колоду (зажжённый пень); Н. Костомаров производит коляду от слова коло (колесо)[17].

Макс Фасмер считал, что слово «Коляда» представляет собой раннее (в конце праславянской эпохи) заимствование непосредственно из латыни (лат. calendae «календы, первый день месяца»), не через греческий (καλάνδαι)[9]. Соответствующие слова балтийских языков являются заимствованиями из славянских языков[9].

Согласно Этимологическому словарю славянских языков, слово хранит следы дохристианского значения «обряд, связанный с началом года» и лишь вторично (в ходе последующих христианско-латинских, средневеково-немецких влияний) приобщилось к празднику собственно Рождества. Широкое распространение, народность слова также говорят о его праславянской древности[18].

Александр Страхов считает, что нет оснований относить заимствование слова коляда к праславянской древности. В этом термине нет никакой «языческой» подоплёки, славянами он был заимствован как арготизм или профессионализм священнослужителей. Древнейшим его значением было «подарки, подаяние, собираемые духовенством», сравни ст.-чеш. na stedry den daj koladu (XV век), ср.-греч. τα καλανδικα «новогоднее довольствие» (VI век)[19]. В. Я. Петрухин согласен, что слово Коляда, как и народная обрядность Святок, восходит к византийским христианским традициям, а языческое происхождение им приписали древнерусские церковные поучения[20].

Согласно академическому изданию «Славянские древности: Этнолингвистический словарь», в чешских и польских церковных поучениях XV—XVI веков обычай колядовать в Рождественский сочельник осуждается как «языческий»[2].

История изучения коляды[править | править код]

Изучение коляды начато было в 1830-х годах Снегирёвым с мифологической точки зрения, которая со всеми своими крайностями выразилась в трудах О. Ф. Миллера и Афанасьева. Применение светил небесных к домохозяину и его семье О. Ф. Миллер объяснял древним верованием славян в существование самостоятельной семьи небесной, златоверхие теремы — символизацией небесных пространств, освещенных солнцем, быстрое развитие младенца Христа — исполински развивающимися силами природы и т. д. В позднейшем и наиболее обширном труде А. А. Потебни («Объяснения малорусских и сродных песен», т. II, Варшава, 1887) мифологическая сторона колядок и щедровок сильно ограничена и многому дано объяснение с точки зрения бытового и литературного заимствования. В 1874 году появился 1-й том «Исторических песен малорусского народа с объяснениями», Вл. Б. Антоновича и М. Драгоманова (Киев), где многочисленные К. и щедривки внесены в отдел исторических песен века дружинного и княжеских; исходя из представления о колядках, как о древнейших славословиях героям и князьям, издатели пытались открыть в отдельных песнях воспоминания о том или другом лице летописи. Костомаров, в обширной рецензии на этот сборник («Вестник Европы» 1874 г, № 12), признал, что общие черты древнего дружинного и княжеского быта вошли в К. не по воспоминаниям об отдельных исторических лицах, а потому, что черты эти были вообще присущи нравам народа, складу его жизни, условиям его общественного строя, его нравственным воззрениям и поэтическому вкусу. Наконец, с точки зрения теории заимствования поверий, обрядов и песен взглянул на колядки А. Н. Веселовский («Разыскания в области русского духовного стиха», VII, 1883), который, отводя широкое место греко-римским влияниям, высказал предположение, что «вместе с проповедью христианства могли переселяться не только церковные, но и народные обряды, удержавшиеся случайно под сенью церкви и прикрытием христианского святого, а с обрядом переселялись и сопровождавшие его песни — оригиналы наших щедривок, как тем же путём могли заходить и оригиналы рождественских песен». Особенно много доказательств представил А. Н. Веселовский в подтверждение мысли, что внешняя обрядность, и прежде всего маски и ряженье, представляет наследие римского обихода, которое переносилось с места на место сначала греко-римскими мимами, а затем их последователями и подражателями, всякого рода шпильманами, глумцами и скоморохами[21].

Коляда у восточных славян[править | править код]

Коляда в славянской мифологии — воплощение новогоднего цикла. Одной из характернейших черт святок (как и масленицы) является ряжение, одевание тулупов шерстью вверх, ношение звериных масок и шумные карнавальные пляски в домах и на улицах. Рядятся в медведя, коня, быка, козу, гуся, журавля[22].

Вот как это происходило, например, в Вологодской губернии Российской империи: «…в битком набитую избу ввалились ряженые. Здесь есть и седой как лунь старик с клоком кудели вместо бороды, с батогом в руках; цыган с неизменной принадлежностью своего промысла — кнутом; цыганка с ребёнком-чучелом в руках; нищие, девушки-парни, парни-девушки. Вся эта толпа кричит, смеётся, пляшет. Вот седой старик начинает свои повествования. Цыган заводит речь о лошадях. Цыганка начинает гадать судьбу девушек. Нищие просят милостыню»[23]. Пляски ряженых отличались от тех парных или коллективных плясок, которые исполнялись на праздниках. Вслед за ряжеными парни и девушки изображали «странные движения», «прыжки и гарцевание», «удивительные и приотчетливые движения ногами», «всевозможные вихляния, верчения и кувыркания». Всё сопровождалось звоном, шумом, грохотом, треском, лязгом печных заслонок, железных вёдер, ложек, палок, сковородок и т. п. Святочные развлечения были насыщены эротикой, сексуальной символикой, а также соответствующей жестикуляцией и нецензурной лексикой, что в обычное время было категорически запрещено нравственным кодексом[24].

Во многих областях Украины, а также в районах Белгородской и Воронежской областей России после колядования обычно усаживали детей (колядовщиков) на порог дома на охапку сена, заставляли их «квохтать» — «штобы куры лутше неслись»[25].

Неотъемлемым атрибутом празднования является звезда на шесте. Но эта звезда, возможно, появилась позже — после того как вместо чествования Коляды было введено празднование Рождества Христова как символ Вифлеемской звезды, возвестившей о рождении Иисуса Христа[26][27].

Колядующих везде встречали радушно, это было залогом того, что будущий год станет удачлив. В колядках много посвящений, предназначенных отдельно для хозяина, для хозяйки, для детей.

Пришли святки-колядки
На липовых саночках.
Саночки поломалися,
Рубашечки помаралися,
А колядки потерялися…

Бегла свинка от Максимка,
Да сгубила коляду,
А ты, хлопчик,
Не гуляй, не гуляй,
А колядки собирай, собирай…

Отражены коляды и в поговорках. «На коляды ночью трещит, а днём плющит». «Пришли колядки — блины да оладки». «Колядки — хозяйские порядки».

Не дуй, не вей, метелица.
Коляда!
Не завевай дороженек,
Коляда!
Я к мамке иду, веночки вью.
Коляда.
От мамки пойду, венок разовью.
Коляда!
Цветок упадёт, слеза проплывет.
Коляда!
А где венок — там ручеёк.
Коляда!

У белорусов и украинцев, в меньшей степени у русских, иногда колядники показывали кукольные представления театра-вертепа (белор. батлейка) с Рождества и в течение Святок[28].

Магия купальских трав

Ещё наши предки заметили, что целебные травы, собранные на Ивана Купала, обладают особой силой. Их используют для излечения больных, а также для проведения колдовских обрядов.

Если вас мучают кошмары, или вы ночью плохо спите, то соберите на Купала букет из листов папоротника и чертополоха. Подвесьте этот букетик у изголовья кровати, сказав при этом:

«Пусть магические травы избавят меня от ночных кошмаров, подарят мне здоровый и крепкий сон, после которого я буду чувствовать себя на миллион».

Чтобы уберечь своё жилище от порчи и сглаза, утром положите на подоконники и у порога своего дома по веточке папоротника и крапивы. На следующий день травы нужно сжечь.

Если вы желаете приворожить любимого человека, то скрутите его фотографию трубочкой и обвяжите веткой папоротника. Если ветка сломается, то вместе вам быть не судьба, и не стоит дальше продолжать ничего делать. Если же все пройдет нормально, то прочите слова заговора:

«На Ивана Купала я, раба Божия (имя), все поля и леса обошла, милого искала, и ветвь папоротника нашла. Обвяжу этой веточкой фотографию своего любимого (имя). Как папоротник будет вянуть и сохнуть, так и раб Божий (имя) по рабе Божьей (имя) будет сохнуть и тосковать, одну меня будет желать, а других женщин не станет замечать. Аминь».

После прочтения обвяжите сверток с фото красной нитью и спрячьте дома подальше от посторонних глаз. О том, что вы сделали приворот, никому рассказывать не нужно.

Незамужним женщинам, чтобы узнать, когда же они выйдут замуж, нужно сплести венок из разных трав и пустить его по реке. Если венок потонет, то в ближайшее время предложение руки и сердца не поступит. Если венок будет плыть по реке, то скоро вы встретите своего суженого. Чем дальше заплывет венок, тем счастливее будет ваша семейная жизнь.

Чтобы узнать, кто станет супругом, девушке в Купальскую ночь нужно сорвать лист подорожник и положить его под подушку, перед сном сказав:

«Цветок подорожник цветет у дороги. Он всё видит и всё знает, пусть от меня ничего не скрывает. Открой подорожник тайну мне, покажи мне суженного во сне».

Девушки, которые хотели узнать, выйдут ли они замуж в ближайший год, выходили в полночь в поле и не глядя рвали травы. Утром перебирали получившийся букет, если попалось больше 12 разных растений, то свадьба не за горами.

Чтобы ваш дом никто не ограбил, соберите 7 июля цветки иван-да-марьи и разложите их по углам жилища, читая заговор:

«Волшебные цветы, смогут моё жилище защитить. Вору нет пути, в мой дом дороги ему не найти. Пусть он мой дом не заметит, обойдёт, на порог не ступит, а мимо пройдёт».

Чтобы ваш дом всегда обходила беда, соберите листья розы, крапивы, шиповника и других колючих растений, высушите их и сожгите, а пепел развейте возле своего жилища.

Веточки зверобоя, сорванные в праздничную ночь, и подвешенные у порога, станут отличным оберегом для дома.

Чтобы здоровье было крепким, нужно попариться в баньке с веником из трав, собранных на Ивана Купала. Незамужние женщины, после такой процедуры могут ещё узнать, где живет их суженый. Для этого, выйдя из бани, нужно кинуть веник за спину. Куда будет показывать ручка веника, оттуда жениха и жди.

источник: https://vsyamagik.ru/ivana-kupala-primety-obryady-zagovory/

См. также[править | править код]

• Йоль
• Сатурналии
• Перхтен

Примечания[править | править код]

Ссылки[править | править код]

• Колядование // Российский этнографический музей
• Календарная обрядность поляков в Сибири: празднование Рождества (zaimka.ru)
• Обряд колядования: правила, традиции, особенности (telegraf.com.ua)